Открытие фотографии связывается с тремя именами: французов Жоэефа Нисефора
Ньепса (1765—1833), Луи Жака Манде Дггера (1787—1851) и англичанина Вильяма
Генри Фокса Тал-бота (1800—1871). Ни один из них не помышлял об открытии
нового изобразительного искусства. Ньепс занимался и другими изобретениями,
потребность в которых подсказывалась практикой жизни. Закрепление светового
изображения, получаемого посредством камеры-обскуры, могло породить новый
способ воспроизведения рисунков, подобный литографии. Это и интересовало
изобретателя. Одной из первых обнадеживающих удач Ньепса как раз и оказалась
полученная им в 1826 году с помощью световых лучей копия гравюры. Дагер
был живописцем, декоратором, создателем знаменитой парижской диорамы:
он показывал эффектные световые картины, такие, как «Дремучий лес в разные
часы дня». «Извержение Везувия» и т. п. Что же касается замысла Дагера
закрепить с помощью химии изображение, получаемое в камере-обскуре, друзья
смотрели на эти опыты художника, как на фанатическое увлечение, не более
того. Талбот был известным ученым, автором трудов по математике и физике.
Его интересовала природа солнечного луча. Он также был далек от мысли
изобрести новое искусство. Слава первооткрывателя фотографии досталась
Дагеру. В августе 1839 года изобретенный им совместно с его компаньоном
Ньепсом способ закрепления светового изображения на серебряной полированной
пластинке был обнародован Парижской Академией наук. Ньепса уже не было
тогда в живых, и открытие Дагер назвал своим именем: дагеротипия. День
19 августа 1839 года и считается днем рождения фотографии. Фокс Талбот
заявил о своем изобретении почти одновременно с Дагером в Англии, в Королевском
обществе. Изображение получалось в камере-обскуре, однако не на металлической
пластинке, химическим образом очувствленной к действию световых лучей,
а на бумаге, пропитанной светочуствительным раствором. Бумажную пластинку
проявляли, затем изображение закрепляли. Это был бумажный негатив. С него
печатали позитивное изображение, тоже на бумаге. В дагеротипии — в отличие
от способа Талбота — закрепляли изображение непосредственно на серебряной
пластинке. Получалось позитивное изображение. Размножать его было нельзя.
Дагеротип выходил в одном экземпляре, изображение на нем было зеркально
перевернутым. Но способ Ньепса — Да-гера оказался все же более доступным.
Он быстро распространился и оттеснил способ Талбота. Открытие фотографии,
или светописи, вызвало бурное обсуждение в среде ученых и художников.
Сенсационны были слова французского живописца Поля Делароша, который по
просьбе Парижской Академии наук ознакомился с опыта мл Дагера. Без какого-либо
сомнения он заявил после просмотра дагеротипов: «Живопись умерла с этого
дня». Новое открытие, по мнению Делароша, послужит художникам «для составления
коллекций этюдов» и «окажет великие услуги искусству». Так при рождении
светописи были брошены слова о возможном соперничестве нового изобретения
с изобразительными искусствами. Особенно забеспокоились художники-граверы,
они были монополистами в технике воспроизведения картин живописцев и памятников
искусства. Не вытеснит ли их труд новое изобретение? Опасения не оправдались.
Лишь через несколько десятилетий новые технические возможности фотографии
позволили ей занять первенствующее место в технике воспроизведения и размножения
иллюстраций. Дагеротипия мало продвинулась и в съемке местностей. Единственный
жанр, в котором она приблизилась к изобразительному искусству, был портрет.
Первым в России и одним из первых в Европе открыл свой «художественный
кабинет» для портретной съемки Алексей Федорович Греков в Москве спустя
всего лишь десять месяцев после обнародования способа дагеротипии. В Петербурге
завоевал доверие публики дагеротипист Карл Даутендей, приехавший в Россию
из Германии. Дагеротипия во многих странах увлекла некоторых профессионалов-художников.
В Петербурге занялся портретной съемкой окончивший Академию художеств
молодой живописец Андрей Деньер (о нем еще пойдет речь ниже). Оставил
живопись и занялся портретной дагеротипией живописец, ученик знаменитого
Венецианова, Лавр Пла-хов. Сначала он работал как дагеротипист в Петербурге,
потом отправился с камерой-обскурой по городам Украины. Что представляли
собой павильоны первых фотографов? Например, обширное ателье петербургских
портретистов братьев Цвернер имело застекленную стену и такой же потолок.
На возвышениях стояло несколько камер; портреты получались разных размеров
— от миниатюрных, которые заправляли в медальоны, до снимков «кабинетного»
размера. Павильон был убран узорчатой драпировкой; сменными «фонами» служили
также рамы, обтянутые обоями разных рисунков. Позади к креслам непременно
приставляли металлические держатели для головы: выдержка при съемке длилась
несколько секунд, а в пасмурную погоду до половины минуты — без держателя
обойтись было нельзя. Держателями для головы фотографы пользовались и
позже, еще лет двадцать спустя. Вделанные в изящные футляры, лучшие дагеротипные
портреты, сохранившиеся до наших дней, и теперь вызывают удивление тонкой
передачей полутонов, филигранностью изображения лица, платья, предметов
обстановки. Талантливые мастера сознательно заимствовали формы композиции
портретов у живописцев и акварелистов; они познали выгоду расположения
фигуры позирующего по диагонали, охотно вписывали фигуры в овал, умело
вводили в портрет изображение рук. К концу 40-х годов прошлого века мастера-дагеротиписты
стали оттеснять преуспевавших ремесленников-живописцев и акварелистов,
писавших заказные миниатюрные портреты. Это
была первая область, где фотография в какой-то мере стала выполнять функцию
изобразительного искусства. Ранний способ портретной фотографии — дагеротипия
господствовал лет пятнадцать. При всем своем изяществе, однако, даже лучшие
дагеротипные портреты были лишены признаков обобщения образа, кроме того,
не удавалось «моментально» улавливать непосредственность выражения лица,
глаз, то есть признаки эмоционального состояния человека. Как ни старались
фотографы придать непринужденность позам портретируемых, человеку трудно
было долго — в течение выдержки—сохранять живость лица и взгляда. В портретном
жанре дагеротипия больше всего приблизилась к искусству. Приблизилась,
но признания как искусство
